Низший социальный класс в традиционных и модернистских обществах

В статье проводится различие между такими понятиями, как «низший социальный класс» («люмпен-пролетариат»), «криминальное сообщество» и «культурный андеграунд»; показано, каким именно образом низшие социальные слои традиционных и современных обществ существенно отличаются друг от друга. Единый в традиционных обществах «нижний социальный мир» с собственными культами, культурой и организацией существовал в «дуэте» с «верхним социальным миром». Религиозное представление о его ритуальной нечистоте было основанием для дискриминации и сегрегации входящих в него индивидов и социальных групп. В модернистских обществах низший класс распадается и не может рассматриваться в качестве единой социальной антисистемы: его «осколками», не связанными друг с другом, является «нижняя» - тюремная часть криминального сообщества, контркультурный андеграунд и запрещенные секты; верхняя, привилегированная, часть криминальных сообществ, представляющих собой систему связанных по социальной горизонтали и вертикали патронатов, входит в элиту современных обществ. При этом система патрон-клиентских отношений, скрыто пронизывающих современные общества, с необходимостью предполагают коррупцию, по крайней мере «мягкую». Авторы рассматривают также такое явление, как «андеграунд» в модернистских обществах, определяя его как контркультурные группы, состоящие в основном из достаточно образованных представителей среднего класса. В статье описан и андеграунд советского общества, после перестройки распавшийся, который неверно смешивать с низшим классом современного российского общества. В заключение высказывается предположение, что в российской культурной среде сформировался облагороженный образ «социального дна», повлиявший и на научные представления о нем и основанный на социальной памяти о низшем социальном классе традиционного общества.

Lower social class in traditional and modern societies

The authors make a distinction between such concepts as 'lower social class' (`lumpenproletariat), 'criminal community' and 'cultural underground', and identify significant differences between the lower social strata in traditional and modern societies. The single 'lower social world' of traditional societies had its own cults, culture and organization and was an opposite of the 'upper social world'. The religious definition of its ritual impurity was the basis for discrimination and segregation of its members and social groups. In modem societies, the lower class disintegrates and cannot be considered a single social anti-system: its 'fragments'-the prison part of the criminal community, counter-cultural underground and forbidden sects-are not connected with each other; the upper privileged part of criminal communities (a system of patronages with horizontal and vertical social ties) became a part of the modern society elite. At the same time, the system of patron-client relations that invisibly permeates modern societies necessarily implies corruption, at least the 'soft corruption'. The authors consider such a phenomenon as an 'underground' in modern societies defining it as countercultural groups consisting mainly of well-educated representatives of the middle-class. The article also describes the underground of the Soviet society before and after perestroika which cannot be defined as a lower class of the contemporary Russian society. In conclusion, the authors suggest that in the Russian culture there is a kind of refined image of the 'social bottom' that influenced scientific ideas about it and is based on the social representations of the lower social class in the traditional society.