ЭТИКОТЕОЛОГИЯ КАНТА В ВОСПРИЯТИИ Н. П. РОЖДЕСТВЕНСКОГО И Ф. А. ГОЛУБИНСКОГО В КОНТЕКСТЕ РЕЦЕПЦИИ ПРАКТИЧЕСКОЙ ФИЛОСОФИИ КАНТА В КОНЦЕ XVIII - СЕРЕДИНЕ XIX В. В РОССИИ

В статье рассматривается рецепция Ф. А. Голубинским и Н. П. Рождественским этикотеологии Канта. Оба богослова рассматривали ее как один из возможных видов теологии. При этом оба отечественных богослова критиковали Канта за односторонность, полагая, что этот вид далеко не единственный. Кроме того, они настойчиво опровергали обвинения Канта в моральном эгоизме, настаивая на том, что введение в этику Канта постулата бытия Бога не привносит эвдемонистических элементов и не нарушает автономию воли, так как речь идет не о достижении личного счастья, но о максимально полной реализации высшего блага. В статье показывается, что традиция обвинять Канта в моральном эгоизме восходит корнями к самым первым этапам рецепции кантовской моральной философии в России. Эти обвинения встречались не только в России, однако в России они были широко распространены. Попытки опровергнуть эти обвинения, напротив, крайне редки. Судя по всему, кроме Голубинского и Рождественского их никто не предпринимал. В целом делается вывод о том, что оба богослова являются примером редкой для России положительной рецепции кантовской этикотеологической мысли.

The article studies the reception of Kant’s ethical theology by F. A. Golubinsky and N. P. Rozhdestvensky. Both theologians regarded it as one of the possible types of theology. At the same time, both Russian theologians criticised Kant for being one-sided, believing that this view is far from being the only one. In addition, both theologians persistently refuted accusations of moral egoism against Kant, insisting that the introduction of the postulate of the existence of God into Kant’s ethics does not introduce eudemonistic elements and does not violate the autonomy of the will, since it is not about achieving personal happiness, but about the fullest possible realisation of the highest good. The article shows that the tradition of accusing Kant of moral egoism dates back to the very rst stages of the reception of Kantian moral philosophy in Russia. These accusations were found not only in Russia, but it was in Russia that they were particularly widespread. By contrast, attempts to refute these accusations are extremely rare. Apparently, apart from Golubinsky and Rozhdestvensky, no one has undertaken them. In general, it is concluded that both theologians are an example of a positive reception of Kantian ethico-theological thought that is rare in Russia.