МЕГАРЕГИОНАЛИЗАЦИЯ И ЭНЕРГЕТИЧЕСКАЯ ДИПЛОМАТИЯ ИРАНА

Исламская Республика Иран (ИРИ) в 2020-е гг. стремится обрести центральную позицию в новой модели международного энергетического сотрудничества в Азии, опираясь на свой стратегический потенциал. Фокус исследования направлен на выявление особенностей формирования энергетической дипломатии ИРИ, нацеленной на выстраивание перспективных международных партнерств и технологические инвестиции, что должно обеспечить Ирану позиционирование как одного из лидеров глобальных инновационных энергетических решений. В статье показано, что в условиях мегарегионализации Иран стремится к выработке целостной региональной стратегии развития иранской экономики. Развитие стратегического диалога между Ираном и странами БРИКС в нефтегазовом секторе указывает на сдвиг в сторону создания многополярного энергетического мира, ставит ИРИ в авангарде глобальных инновационных энергетических решений. Это стратегическое взаимодействие может стать катализатором реконфигурации глобальных альянсов и энергетической политики, что будет иметь далеко идущие последствия для глобальной энергетической безопасности и геополитики.

The Islamic Republic of Iran (IRI) in the 2020s seeks to gain a central position in a new model of international energy cooperation in Asia, building on its strategic potential. The focus of the study is on identifying the peculiarities of the formation of IRI’s energy diplomacy aimed at building promising international partnerships and technological investments, which should ensure Iran’s positioning as one of the leaders of global innovative energy solutions. The article shows that in the context of mega-regionalization Iran seeks to develop a holistic regional strategy for the development of the Iranian economy. The development of strategic dialogue between Iran and the BRICS countries in the oil and gas sector indicates a shift towards the creation of a multipolar energy world, placing Iran at the forefront of global innovative energy solutions. This strategic interaction may become a catalyst for the reconfiguration of global alliances and energy policies, which will have far-reaching implications for global energy security and geopolitics.