Теоретические и практические аспекты правовой квалификации виртуальной собственности в России и за рубежом

Предметом исследования в настоящей статье выступают теоретические и практические аспекты правовой квалификации виртуальной собственности - цифровых онлайн объектов (криптовалют, игрового имущества, аккаунтов и др.) в России и за рубежом. Виртуальная собственность рассматривается сквозь призму понятия «актив» / «экономический актив», зафиксированных в отечественном и зарубежном законодательстве и доктрине. Вещные права на игровые объекты в онлайн-играх рассматриваются сквозь призму трудовой теории собственности (присвоения) Дж.Локка, теории личности М.Радин и теорий утилитаризма (сдерживания негативного поведения и экономической эффективности), правоприменительной практики и законодательства (Южной Кореи, Китая и др.). Вещные права на онлайн-аккаунты (Google, Yahoo и др.) исследуются в контексте допустимости передачи личных и бизнес-аккаунтов с позиции вещного и договорного права. Актуальность, теоретическая и практическая значимость исследования обусловлены дополнением круга материальных объектов права собственности цифровыми, создаваемыми в современной реальности с применением цифровых технологий (криптовалюты, токены и др.), в отношении которых возникает вопрос необходимости уточнения их правового режима в контексте действующего в России и за рубежом законодательства, идей его изменения и правоприменительной практики. Выводы исследования, в числе прочего, состоят в том, что правовая доктрина ряда стран, разграничивая материальные и нематериальные, виртуальные объекты (игровые объекты, аккаунты) признала факт наличия и правовой статус виртуальной собственности (Гонконг, ЕС, РК, РФ, Тайвань), квалифицируя ее - аналогом цифровых информации и контента; юридически - движимым (Тайвань) или иным (РФ) имуществом либо имущественными (ЕСПЧ) или утилитарными (обязательственными) цифровыми (РФ) правами; экономически - виртуальными (финансовыми, в виде будущих доходов) и материальными (в виде коммерческих связей, доменных имен и проч.) активами (ЕСПЧ, РФ).

The subject of this research is the theoretical and practical aspects of legal qualification of virtual property - digital online objects (cryptocurrencies, game property, user accounts, etc.) in Russia and abroad. Virtual property is viewed through the prism of the concept of “asset” / “economic asset”, established in the national and foreign legislation and doctrine. Real right to game objects in online games are considered through the lens of John Locke's labor theory of property (acquisition), M. Radin's theory of personality, theories of utilitarianism (deterrence of negative behavior and economic efficiency), law enforcement practices and legislation (South Korea, China, etc.). Real right to online accounts (Google, Yahoo etc.) are examined in the context of allowability of transferring personal and business accounts from the perspective of property and conventional law. The relevance, theoretical and practical importance of this research is are substantiated by supplementing the tangible objects of proprietary right with digital, created in modern reality with the use of digital technologies (cryptocurrencies, tokens, etc.), which requires clarification of their legal regime in the context of the effective legislation of the Russian Federation and foreign countries, ideas for its amendment, and law enforcement practice. The author concludes that the legal doctrine of a number of countries, distinguishing tangible and intangible, virtual objects (game objects, user accounts) recognized the existence and legal status of virtual property (Hong Kong, European Union, South Korea, Russian Federation, Taiwan), qualifying it as the analogue of digital information and content; legally - movable (Taiwan) or other (Russian Federation) property; property (the European Court of Human Rights) or utilitarian (mandatory) digital (Russian Federation) rights; economically - virtual (financial, in form of future income), and material (in form of commercial ties, domain names, etc.) assets (the European Court of Human Rights, Russian Federation).