В последние годы в социологическом дискурсе оформились две модели концептуализации жизни сельских сообществ: во-первых, презентации результатов применения отдельных качественных методов или их сочетаний, в которых в деталях воссоздается картина жизни отдельных сел [см., напр.: Виноградский, 2009; Ястребинская, 2005]; во-вторых, оценки экономических и институциональных трансформаций, полученные в ходе статистических и социологических обследований и показывающие противоречия российского аграрного реформирования и сельского развития [см., напр.: Узун, Шагайда, 2015]. Второй дискурс считается предпочтительным, поскольку позволяет «количественно» зафиксировать характерную для российского общества многоукладность, объясняет формирование устойчивых «черных дыр» на периферии административных областей и удобен для принятия управленческих решений. Однако он обладает традиционными ограничениями макрооптики и не позволяет увидеть детали реальной жизни через призму абстрактных институциональных схем, а потому требует дополнения элементами второго дискурса - анализом индивидуальных жизненных траекторий и устойчивых групповых форм поведения.