ЭСХАТОЛОГИЧЕСКИЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ В РОССИИ В ДИСКУРСЕ ПОСТСОВЕТСКИХ ТРАНСФОРМАЦИЙ

В представленной статье исследуется эсхатологический дискурс России в условиях постсоветского транзита. Выявляются социальные, экономические, культурные и политические факторы подъема интереса к эсхатологии. Проводится классификация современных эсхатологических концептов. Авторы выдвигают гипотезу о связности роста настроений апокалиптики с процессом социальных трансформаций. Приводятся доказательства постмодернистской сущности современных эсхатологических интерпретаций, идущих в разрез с догматическими религиозными позициями по вопросу об Апокалипсисе. Проблема эсхатологии контекстуализируется в истории России с изучением периодов средних веков и Нового времени. Такой подход определялся жесткой связью эсхатологической проблематики с религиозной культурой. Анализ показывает, что в действительности эсхатология может продуцироваться и в секулярном типе общества. Подъем эсхатологического дискурса четко фиксируется, в частности, с конца XX в.

ESCHATOLOGICAL CONCEPTS IN RUSSIA IN DISCOURSE OF POST-SOVIET TRANSFORMATIONS

In the article there is considered the eschatological discourse of Russia in the conditions of the post-Soviet transit. There are revealed social, economic, cultural and political factors of the growing interest in eschatology. The authors give the classification of modern eschatological concepts. There is put forth the hypothesis ofthe connection between the growing apocalyptical sentiments and the process of social transformations. The authors present proofs of the postmodernist essence of the modern eschatological interpretations contrary to the dogmatic religious positions of the Apocalypse. The problem of eschatology is contextualized in the history of Russia with the study periods of the middle ages and the new time. This approach is determined by a rigid connection between the eschatological perspective and the religious culture. The analysis shows that in fact eschatology can be produced in the secular type of society as well. The rise of the eschatological discourse has been clearly recorded since the end of the twentieth century.