ПОЛИТИЧЕСКИЙ И СОЦИАЛЬНЫЙ СТАТУС ЯЗЫКОВ "СТАРЫХ" ДИАСПОР НА ТЕРРИТОРИИ СССР

К некоренным народам СССР, которых условно можно обозначить как «старые» диаспоры, относятся ассирийцы, болгары, венгры, греки, корейцы, монголы, немцы, персы, поляки, румыны, словаки, турки, финны, цыгане, чехи. Некоторым из них удалось сохранить свои национальные языки по ряду причин, языки других в больше степени подверглись влиянию русского языка. В ряде случаев бытование этноса на территории СССР позволило ему приобрести письменность для своего языка, но есть и примеры полного вымирания идиома в СССР. В статье предпринята попытка определить социальный статус языков неавтохтонных диаспор, проживавших в Советском Союзе, исходя из политической ситуации в стране, государственной идеологии, ценности языка для его носителей и уровня его распространенности. В тексте также содержится краткая характеристика языков «старых» диаспор, некоторые сведения о сфере их использования и способах их сохранения на уровне диаспоры и государства.

For non-indigenous peoples of the USSR, which can be roughly described as “old” Diaspora are Assyrians, Bulgarians, Hungarians, Greeks, Koreans, Mongols, Germans, Persians, Poles, Romanians, Slovaks, Turks, Finns, Gypsies, Czechs. Some of them managed to preserve their national languages for a variety of reasons, languages, others are more subjected to the influence of the Russian language. In some cases the existence of the ethnic group in the Soviet Union has allowed him to acquire script for their language, but there are some examples of the idiom of extinction in the USSR. The article contains at-tempts to determine the social status of the non-autochthonous diasporas languages living in the Soviet Union. Those efforts are based on the political situation in the country, state ideology, the value of the lan-guage for its speakers and the level of its prevalence. The text also offers a brief description of the “old” diasporas languages, some information about the scope of their use and ways of preserving them at the level of each diaspora and the state in general.