Концепт отсеченной головы (экзистенция, вещь, троп)

Содержательный и сюжетный потенциал концепта отсеченной или отрубленной головы широк. Концепт определяет онтологические и экзистенциальные смыслы произведений. Его мортальная семантика выражена в маркировании социального катаклизма (Н. Гумилев, Г. Иванов, Н. Клюев), философемы (М. Булгаков), трагического предчувствия (М. Цветаева), оптической деформации (В. Ходасевич), галлюцинации (Ю. Одарченко) и ее реализации стигматиком (А. Грин), абсурда жизни (А. Введенский), насильственной манипуляции (А. Беляев), самосознания (И. Бунин, В. Пелевин). Отмечена специфика канонических и апокрифических интерпретаций усекновения главы Иоанна Крестителя. Указано на обусловленность обезглавливания как сверхъестественными силами, так и волей смертного. Поставлен вопрос о границе в изображении диссоциации персонажа и его биполярного состояния. Выявлен художественный инструментарий в описании эмоций, поступков персонажа, его самоидентификации до и после лишения головы. Сделан акцент на вариативности художественной специфики концепта отсеченной головы от балаганной поэтики до натуралистической образности и символизации. Определена сюжетная, нарративная, психологическая, композиционная роль образа отсеченной головы в ряде произведений. Рассмотрен феноменологический смысл образа чаши-черепа как выражения исторической памяти (А. Пушкин, Н. Гумилев, С. Есенин) и существования индивидуума (М. Зенкевич).

The content and plot potential of the concept of a severed or severed head is ambiguous. It determines the ontological and existential meanings of works. Its mortal semantics is expressed in marking social cataclysm (N. Gumilyov, G. Ivanov, N. Klyuev), philosopheme (M. Bulgakov), tragic foreboding (M. Tsvetaeva), optical deformation (V. Khodasevich), hallucinations (Yu. Odarchenko ) and its implementation by the stigmatist (A. Green), the absurdity of life (A. Vvedensky), violent manipulation (A. Belyaev), self-consciousness (I. Bunin, V. Pelevin). The specificity of canonical and apocryphal interpretations of the beheading of John the Baptist is noted. It is pointed out that decapitation is conditional on both supernatural forces and the will of a mortal. The question is raised about the boundary in the image of the dissociation of the character and his bipolar state. Artistic tools are revealed in the description of emotions, actions of the character, his self-identification before and after decapitation. Emphasis is placed on the variability of the artistic specificity of the concept of a severed head from farcical poetics to naturalistic imagery and symbolization. The plot, narrative, psychological, compositional role of the image of a severed head in a number of works is determined. The phenomenological meaning of the image of the bowl-skull as an expression of historical memory (A. Pushkin, N. Gumilyov, S. Yesenin) and the existence of an individual (M. Zenkevich) is considered.