К ВОПРОСУ О СРОКАХ ЛУЧЕВОЙ ТЕРАПИИ ПОСЛЕ ОПЕРАЦИЙ ПРИ КРАНИОФАРИНГИОМАХ У ДЕТЕЙ

Цель исследования: поделиться опытом 3D-конформной лучевой терапии у детей с тяжелыми, рецидивирующими формами краниофарингиом, так как сроки лучевого лечения этой патологии после операций остаются нерешенной проблемой в мировой практике [1, 3, 4]. Материалы и методы. В 1916–2020 гг. мы пролечили 11 детей с рецидивирующими послеоперационными краниофарингиомами, из которых 7 девочек и 4 мальчика в возрасте от 5 до 9 лет. Медиана среднего возраста 7,6 лет. Всем больным была проведена 3D-конформная лучевая терапия на область остаточной опухоли, на аппарате Truebeam в режиме IMRT под контролем КТ в коническом пучке (IGRT) с РОД 1,8 Гр, до СОД 54 Гр. Результаты. От начала заболевания до первой операции время составило от 28 дней до 3,5 лет, что связано с поздним назначением КТ и МРТ. Первичные операции заключались в эндоскопическом, эндоназальном, транссфеноидальном удалении опухоли. После операции дети наблюдались от 3 месяцев до 2 лет у педиатров, нейрохирургов, эндокринологов, офтальмологов. Повторные операции были у 8 из 11 пациентов в связи с рецидивом или продолженным ростом опухоли; 3 больных имели гигантские опухоли с частичной резекцией и установкой резервуара Оммайя. После операций у пациентов развивались — несахарный диабет, вторичный гипотериоз, гипокортицизм, астигматизм. Продолженный рост опухоли, повторные операции и развитие осложнений стали причиной направления на лучевую терапию. После лучевого лечения, все пациенты были переведены в эндокринологический стационар. Отдаленные результаты через 1–4 года, с контролем КТ и МРТ показали, что рост опухоли прекратился. Заключение. На примерах рецидивирующего роста опухоли и возникающей необходимости лучевого лечения просматриваются две нерешенные проблемы. Прежде всего дети подолгу (от 3 месяцев до 3,5 лет) наблюдались у неврологов, офтальмологов и эндокринологов с другими диагнозами (косоглазие, параличи, ожирение и т.д.). При этом показания к МРТ устанавливались только при появлении нарастающей головной боли и рвоты. Таким образом, отсутствие ранней диагностики краниофарингиом у детей в России, связано с недостаточными знаниями детских врачей о начальных клинических проявлениях этой доброкачественной опухоли. Так же нерешенной проблемой в мировой науке и практике остается вопрос о сроках лучевой терапии в послеоперационном периоде, что еще раз было подчеркнуто в международном мультидисциплинарном исследовании, представленном на SIOP 2020 [1, 2, 5, 9]. В российских и международных протоколах и клинических рекомендациях не выработаны конкретные сроки лучевой терапии после операции, что позволяет нейрохирургам самостоятельно наблюдать больных, без обязательной консультации радиотерапевтов. Мы полагаем, что в нашей стране, необходимы дополнительные мультицентровые исследования детских онкологов, нейрохирургов и радиотерапевтов, для разработки единых показаний и сроков лучевой терапии после первичных хирургических вмешательств [6–8].