За последнее десятилетие сирийский кризис трансформировался из внутриполитического в международный с участием всех наиболее влиятельных мировых игроков. Сирийскую войну можно отнести к категории «новых войн», более того, в ней можно обнаружить признаки всех разновидностей новой войны: и прокси-войны, и гибридной войны, и иррегулярной войны, и асимметричной войны. Сирийский кризис изменил соотношение сил на Ближнем Востоке и существенно повлиял на внешнеполитические стратегии региональных и внерегиональных игроков, а также привел к формированию новых коалиций и альянсов по борьбе с терроризмом и с современными транснациональными угрозами международной безопасности. Россия не смогла не принять участие в урегулировании сирийского конфликта, поскольку это отвечало ее национальным интересам и стремлению повысить свою роль на международной арене. Начало российской военной кампании в Сирии было продиктовано рядом потенциальных угроз, прежде всего угрозами распространения терроризма и экстремизма и изменения баланса сил на Ближнем Востоке. Невозможность добиться эффективного сотрудничества с США привела к тому, что Россия создала вокруг себя оперативную группу стран для решения конкретных задач (task group) - тройственный альянс России, Турции и Ирана. Статья посвящена анализу формирования механизма российско-турецко-иранского взаимодействия в рамках урегулирования сирийского конфликта. Авторы приходят к выводу, что данный тройственный союз не носит характер стратегического военно-политического альянса. Это скорее тактический союз. Страны объединяет стремление не допустить распада Сирии и ее геополитического ослабления, а также желание усилить свое влияние на Ближнем Востоке. Однако между союзниками существуют серьезные противоречия. При этом взаимные договоренности позволяют России, Турции и Ирану достигать компромиссных решений как «на земле», так и в ходе переговорного процесса, что в целом благоприятно влияет на процесс урегулирования сирийского конфликта и достижение мира.