Внутренний динамизм статуарных образов в модернистской прозе

Внутренний динамизм статуарных образов в модернистской прозе вездесущий, многофункциональный и разнонаправленный. От лотмановского готического истолкования «движущегося неживого» в традиции «Медного всадника» и Командора до противоположного образа - обозначим его «нерукотворным памятником», оставаясь в лотмановском контексте. Чаще всего это памятник искусству, любви или вере, объединенным в эпоху модерн, минимум, категорией красоты, в некоторых контекстах - святости. Выдающийся скульптор А. Хильдебранд считал, что в основании скульптуры всегда «картинное представление», исходя из которого можно двигаться в глубину массы каменного блока, проще говоря, как уточняет В. Власов, необходимо как бы «нарисовать картину на передней поверхности камня, а затем мысленно двигать ее в глубину». Таким образом, уже в основе самого ваяния «двигательное пространство и мышление» (В. Власов) - воображаемое, или ирреальное. При изображении иного искусства словесностью происходит полиокулярное, стереоскопическое «переосмысление» пространства даже на уровне визуальных образов, не говоря уже о той духовной информации, которую способен передать исключительно логос. На протяжении всей истории человечества (от палеолитических статуэток, наскальных рисунков и связанных с ними ритуальных заклинаний) существуют разнообразные, но неразрывные отношения между пластикой и поэзией. У Шеллинга, особенно внимательного к этому диалектическому единству, фантазия состоит из музыки, пластики и поэзии, соответственных философии, искусству и религии реальности; поэзия, пленив пластику, как дух - материю, плоть в целях воплощения, занимает место религии и в трактате «Сущее» В. Одоевского; она - «мать искусств» в статье «Скульптура, живопись и музыка» Веневитинова, «недосягаемая для чувств смертного». В эпоху модерн отношения между пластикой и поэзией становятся сложнее и изысканней, однако сохраняют романтическое начало.

The inner dynamism of statutory images in modernist prose is ubiquitous, multifunctional and multidirectional. From Lotman’s Gothic interpretation of “moving inanimate” in the tradition of “The Bronze Horseman” and the Commander of the image to the opposite, we denote it “miraculous monument”, remaining on the same page with Lotman. More often than not it is a monument to art, love or faith, united in the modernistic era, at least beauty category, in some contexts it is about holiness. Prominent sculptor A. Hildebrand believed that the basis of the sculpture is always “pictorial representation”, on the basis of which it is possible to move into the depths of the mass of the stone block. In other words, as specifies Vlasov, you should “draw a picture on the front surface of the stone, and then mentally move it in depth. “ Thus, already in the beginning of sculpturing, “motorial space and thinking” (Vlasov) is imaginary or unreal. Throughout the history of mankind, (from the Paleolithic figurines, cave paintings and related ritual incantations) there has been a diverse but inseparable relationship between the plastic arts and poetry. Schelling, who was particularly attentive to the dialectical unity, says that fantasy consists of music, that sculpture and poetry consist of philosophy (respectively), art and religion are a form of reality; poetry is captivated by the plastic, etc. In the modernistic era, the relationship between plasticity and poetry becomes more complex and sophisticated, but retain the romantic beginning.