Статья посвящена изучению ранних связей маньчжурских правителей с высшим руководством тибетского буддизма. Вероятно, отсчет следует вести с 1620-х гг., когда маньчжуры усилили свое взаимодействие с монгольскими народами (чахарами), у которых тибетские ламы уже имели крепкие позиции. Дальнейшему развитию буддизма у маньчжуров способствовали важные политические события: приход Далай-ламы к власти в Тибете в 1642 г. и захват новой династией Цин Пекина в 1644 г. Для новых правителей Китая ламы имели принципиальное значение, т.к. благодаря их поддержке маньчжуры получили право претендовать на преемственность к правлению («мандат Неба») от монгольской династии Юань и вместе с тем получили возможность «умиротворять» монголов. Видимо, после посещения Далай-ламой Пекина в 1652 г. начался новый этап взаимоотношений между императорами и ламами, что приведет цинский Китай к столкновениям с ойратами-джунгарами.
The article is devoted to the study of the early connections of the Manchu rulers with the highest leadership of Tibetan Buddhism. Probably, the countdown should be conducted from the 1620s, when the Manchus intensified their interaction with the Mongolian peoples (Chakhars), where the Tibetan lamas already had strong positions. Further development of Buddhism among the Manchus happened due to the important political events: the coming of the Dalai Lama to power in Tibet in 1642, and the seizure of Beijing by a new Qing dynasty in 1644. For the new rulers of China, lamas had been of the fundamental importance, because, thanks to their support, the Manchus have had the right to claim succession of the government (the “mandate of Heaven”) from the Mongol Yuan dynasty, and at the same time, they were able to “appease” the Mongols. Apparently, after a visit to Beijing by the Dalai Lama in 1652, a new phase of the relationship between emperors and lamas began, which brought the Qing China to clashes with the Dzhungar Oirats.