Russia’s ways to ensure food security (control food prices) in 2020-2022, and their impact on consumers

This year confirmed an ambiguous situation with food security in Russia. On the one hand, the government insists on the achieved sustainable food self-sufficiency/sovereignty: “Russia is self-sufficient in all basic types of food”2 ; “the level of food security in Russia is one of the most reliable in the world”3; “the Eurasian Economic Union has reached a level of self-sufficiency in most food products (grain, vegetable oils, pork, lamb, sugar, eggs)”4. The Russian leadership admits the “very complex nature” of food sovereignty as depending on climate change, population growth, trade wars, sanctions, and so on5. However, the official discourse emphasizes that “we should not be pessimists”, “a country striving to be sovereign must provide itself with food”, and Russia solves this task so successfully that has become one of the largest food exporters. Therefore, “in 2023, food inflation in Russia will be one of the lowest in the world due to self-sufficiency in basic products” 6 and “systemic measures of anti-crisis support for enterprises and sectors that ensure food security”7 . Since mid-2020, rising prices on world markets have determined higher prices on domestic markets, and high food inflation affected many countries. In Russia, food inflation is lower compared to other regions (10% vs 19.1% in the EU or 14.9% in the OECD), and the rate of increase in food prices is lower than general inflation, while in other countries food prices became key drivers of accelerating retail prices. The article considers Russia’s measures for keeping food prices down and its population’s everyday food-consumer practices for keeping usual diet under rising prices. The survey confirmed the persistent inconsistency of Russians’ assessment of food practices, which can be explained by the trend to ‘normalize’ one’s life situation in general and in its most essential part (daily diet) in particular.

2023 год подтвердил, что в сфере продовольственной безопасности в России складывается неоднозначная ситуация. С одной стороны, декларируется, что на макроуровне цели продовольственного самообеспечения/суверенитета страны достигнуты и не подвержены серьезным рискам: «мы обеспечиваем себя всеми основными видами продовольствия»26; «уровень продовольственной безопасности в России - один из самых надежных в мире»27; «Евразийский экономический союз достиг уровня самообеспеченности по большинству продовольственных товаров (зерну, растительным маслам, свинине, баранине, сахару, яйцам)»28. Руководство страны признает «очень комплексный характер» продовольственного суверенитета, отмечая среди его объективных факторов изменения климата, рост населения, торговые войны, санкционное давление и т. д. 29 В то же время официальный дискурс подчеркивает, что «мы не должны быть пессимистами», «страна, если она стремится быть суверенной, должна обеспечивать себя продуктами питания», и Россия с этой задачей справляется настолько успешно, что стала одним из крупнейших экспортеров продовольствия. В результате прогнозируется, что «продовольственная инфляция в России в 2023 году будет одной из самых низких в мире благодаря полной самообеспеченности основными продуктами»30 и «системным мерам антикризисной поддержки предприятий и секторов, которые обеспечивают продовольственную безопасность»31. Однако рост цен на мировых рынках с середины 2020 года привел к росту цен на внутренних рынках, и продовольственная инфляция остается высокой в большинстве регионов мира. В России она ниже, чем во многих странах (10% против 19,1% в ЕС или 14,9% в ОЭСР), а темпы роста цен на продовольствие - ниже уровня общей инфляции, в то время как в других странах цены на продукты питания стали драйверами разгона розничных цен. В статье рассмотрены меры, которые вводились в России для сдерживания роста цен, и те продовольственно-потребительские практики, что использовались населением для сохранения привычного рациона в условиях роста цен. Общероссийский опрос 2023 года подтвердил выявленную ранее устойчивую противоречивость оценок продовольственных практик и возможностей, что можно объяснить общей тенденцией к «нормализации» своей жизненной ситуации в целом и ее основополагающей части (ежедневного рациона) в частности.